— Отец, будь добр, принеси мне шкатулку с лекарствами.
— Да-да, моя дорогая, — сказал Фредерик, поднимаясь на ноги. — Конечно. — Отец бросился в ванную, а Девлин так и стоял, нахмурившись.
— Т-а-а-к, кажется вы снова стали суровой, мисс Витмор.
— Я чувствую себя нормально. — Кейт заставила себя выдержать его строгий взгляд, пытаясь не обращать внимания на нервную дрожь в пальцах. — Большое вам спасибо за помощь.
Он покачал головой.
— Ну что? Теперь-то вы поняли, что вам следует вернуться домой, милое дитя? Вы первым же пароходом отправитесь в Англию.
— Мне двадцать шесть, мистер Маккейн. Так что не разговаривайте со мной, как с маленькой девочкой.
— Да уж, старушка.
Она чуть было не расплакалась снова. Но на этот раз не от страха, а от унижения.
— Я сожалею, что дала вам повод считать меня паникершей, человеком, который чуть что теряет голову от страха. Я приношу извинения за свои слезы Уверяю вас, я никогда не была истеричкой, и впредь ничего подобного не повторится.
Он явно хотел сказать что-то, но тут в комнату снова ворвался отец, держа в руках деревянный сундучок с медикаментами, который Кейт всегда брала с собой в путешествия. Девлин, не сказав более ни слова, решительным шагом направился прочь. Она посмотрела ему вслед, желая вернуть назад каждую слезинку, первый раз в своей жизни испытывая желание хорошенько ударить кое-кого по носу.
Ладно, она еще докажет Девлину Маккейну, что она совсем не размазня. Она докажет ему, что ей совсем не обязательно опираться на его крепкую руку
— Кэти, где… ах, он очень сильно тебя поранил? Она взглянула на бледное лицо отца. Он никогда не мог переносить вид крови.
— Ну-ка, дай сюда, — сказала она, взяв бутылочку со спиртом и влажный ватный тампон из дрожащих рук отца. — А ты лучше сядь, пока не свалился в обморок.
Фредерик опустился на край кровати. Когда она начала дезинфицировать рану под подбородком, он спешно отвернулся. Спирт жег разрезанную кожу, как жидкий огонь. Она сжала зубы от боли, думая о Девлине Маккейне и о том, как будет выглядеть его красивое лицо с разбитым носом.
Десять круглых столов были расставлены в одну линию в центре главной каюты. Был зажжен один из трех медно-хрустальных канделябров, масляные лампы отбрасывали дрожащие пирамиды света в густой полумрак этого длинного помещения. Выйдя из комнаты Кейт, Девлин помедлил при виде этой освещенной пирамидами света сцены, думая о женщине, которая чуть не превратила разыгрываемую на этих подмостках пьесу в трагедию.
Ее слезы еще не высохли на его коже, ее слезы, которых она так и не сумела сдержать. Он знал здоровых мужиков, которые до сих пор тряслись бы, не имея сил встать с колен, испытав то, что испытала она, а эта женщина расстраивалась из-за того, что пролила несколько слезинок. Она не потеряла от страха рассудок, она заставила себя думать, искать выход и благодаря этому спаслась.
О Боже, когда он увидел кровь у нее на горле, когда подумал, что она может умереть… его тело задрожало, как только он вспомнил об том кошмаре. А все полагали, что он спас ее. Отлично, Девлин.
Он посмотрел на человека, который приставил нож к нежной шее Кейт, который напугал ее, который заставил ее плакать. В этот момент он почувствовал такую сильную ненависть, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не броситься к этому типу и не разорвать его на части.
Жозе сидел на стуле прямо под лампой, руки его были связаны за спиной. Его лицо был грязным, черные чернила растеклись в форме огромной черной бабочки, опустившей свои крылья на его глаза, а хвост — на нос.
Остин стоял рядом с Жозе, упершись босой ступней в деревянный стул и скрестив на приподнятом колене руки, допрашивал его. С другой стороны стояли Эдвин и Барнаби и не сводили глаз с его украшенной бабочкой физиономии. Все явно были готовы на пего накинуться, как и сам Девлин.
— Говори, кто тебя послал, — говорил Остин.
Жозе пожал плечами.
— Я ничего вам не скажу.
Девлин вступил в пирамиду света. Жозе поднял глаза. Когда он увидел Девлина, его глаза округлились, белки так и засверкали на испачканном чернилами лице. Он откинулся на спинку стула, словно почувствовал дикую ярость, клокотавшую в Девлине. Нож Жозе лежал на столе, на стальном лезвии запеклась кровь Кейт.
Девлин сжал ручки стула, на котором сидел Жозе. Он наклонился над ним и улыбнулся, заметив страх в его глазах.
— Чувствуешь, как ты беспомощен, Жозе? Теперь ты знаешь, что чувствовала Кэтрин Витмор, когда ты приставил ей к горлу нож?
— Я не собирался причинять ей вреда, — пробормотал Жозе срывающимся шепотом. — Я не хотел ее ранить!
Девлин зашел сзади. Не отрывая взгляда от темных испуганных глаз Жозе, он схватился за гладкую деревянную рукоятку ножа и поднял его, раскачивая в своей руке. Потом медленно поднес нож к к глазам Жозе. Тот заскулил и пытался отклониться назад на стуле.
— Рог favor, senhor.
Девлин развернул лезвие так, чтобы на него упал свет, сердце его сжималось, когда он смотрел на запекшуюся кровь Кейт.
— Какие мужчины приставляют нож к горлу беспомощных женщин?
— Я не хотел причинить ей вреда, сеньор. Я только пугал сеньориту.
Девлин перевел взгляд с лезвия на лицо Жозе: страх исказил его, по чернильным щекам катились слезы, блестевшие в свете лампы. Улыбаясь, Девлин поднес нож ближе и прижал лезвие к шее Жозе. Он услышал, как сделал глубокий вдох Эдвин Мелвилл и как Барнаби тихо прошептал его имя, будто умолял его.
— Ну, что ты скажешь, — продолжат! Девлии, -какие мужчины перерезают глотку женщинам?
Жозе с трудом сглотнул, движение кадыка заставило лезвие вонзиться в кожу, и с его дрожащих губ опять сорвалось поскуливание.
— Ты не ответил мне. — Девлин провел кончиком ножа по горлу Жозе, надрезая кожу остро наточенным лезвием и оставляя ровную алую линию на шее.
Жозе в перерыве между рыданиями втянул воздух, слезы градом покатились по его щекам.
— Не разрешайте ему делать это, сеньор Синклейр. Роr favor, сжальтесь!
— Девлин, — сказал Остин тихим спокойным голосом. — Я думаю…
— Уйдите, если у вас не хватает выдержки, — отрезал Девлин. — Это не ваша цивилизованная Англия. Это и к вам относится, мистер Мелвилл.
Эдвин нервно подергал свой великолепный свисающий длинный ус.
— Этот выродок заслуживает самого страшного наказания.
На мгновение Остин встретился взглядом с Девлином, слабая улыбка показалась на его губах, и брови распрямились. Девлин почувствовал, будто этот человек заглянул в его мысли, прочитав все до одной.
— Он ваш, Девлин.
— Madre de Dios!
— Я жду, Жозе, — сказал Девлин. — Так какие мужчины перерезают глотку женщине?
